БОЛЕЛЬЩИК - ОТ СЛОВА "БОЛЬ"

Несколько секунд назад мы закончили в музее самарского футбола просмотр фильма гениального сербского режиссера и музыканта Эмира Кустурицы "Марадона"... Вообще-то я человек ироничный. Сомневающийся почти во всём. Не творящий кумиров и идолов. Скорее, атеист, нежели верующий. Я знаю, насколько циничен и корыстен мир. Сколько симуляции и лицемерия вокруг. Сколько фальшивых эмоций, рыданий и клятв. Сколько грязи и мерзости в любой, в том числе футбольной, среде. Но я плачу - и мне не стыдно. Рядом со мной уникально одарённый самарский футболист, так и невыразивший своего таланта и любви к футболу даже наполовину, так и не ставший тем, кто он был и есть на самом деле. И он молчит, чтобы не показать, как срывается его голос, как по-детски слезятся его глаза.

Фильм Кустурицы, конечно, о великом Марадоне, об организме и душе, созданных исключительно для футбола, ставших самим футболом. Но эта лента в не меньшей степени и о болельщиках. О боли. О свободе. Об искренности. О чистоте испачканных жизнью и собственными грехами людей. О преданности. О невероятно высоком и гибельном огне таланта. О глубине признательности за чудо. О достоинстве и гордости. Об универсальной гармонии гениальности, игры и поступков - футбольных, художественных, человеческих...Существо с чёрными, отражающими пламя дантевского ада, но всё ещё ангельскими, беспомощными глазами, больше похожее на бесформенный кусок плоти, мяса, туши выходит на эстраду. И начинает петь не песню, а исповедь, петь свою жизнь. Это феноменальный Марадона. Бог Аргентины. Символ свободы и бесстрашия, трагедии и триумфа, греха и святости. Никто с ним не заигрывает. Не лакействует, не сюсюкает. Не облизывает. Его любят. Ему благодарны. А вместе с ним любят и себя. Любят лучшие, яркие, счастливые, полноценные и полноцветные, невыразимые мгновения и минуты своей жизни. Предать его, значит, предать себя. Самое лучшее и чистое в себе... Такова наивная и экзистеницальная философия футбола. Мгновенного экстаза, освещающего на всю вселенную короткое, как стремительный рейд к воротам, смертное бытие...

В Аргентине, как и в СССР, футбол был кислородом свободы и подлинности, единственной - в тенетах пропаганды, насилия и цензуры - чистой, незагаженной материей любви, самовыражения, единства и красоты. Которой никакой диктатор,чиновник и бандит не может тебя лишить. А попрубует (в Аргентине, не у нас) - мы умрём, но не смиримся... Кто сказал, что современный футбол превосходит футбол эпохи Марадоны? Может, современные литераторы лучше Пушкиных, Толстых и Мандельштамов? Или группа "Любэ" способна затмить "Битлз"? Пока нет подобных Гарринче, Пеле, Марадоне, Роберто Баджио - современный футбол хуже предыдущего. Потому что именно марадоны и есть футбол, его апофеоз, красота и трагедия. И дело тренера не убить непредсказуемую природу гения, а раскрыть её, сберечь, дать проявиться в полную силу. Тренер, как апостол, должен сначала научиться любить и прощать. И это вовсе не отрицает тактические и методические штудии, интеллект, схемы и прочие функциональные дисциплины. Это вовсе не отрицает значимость и необходимость тренировок и подготовок. Диего Армандо Марадона до фанатизма и самозабвения готовился стать великим. Он играл чем попало и где попало. Он играл в кромешной темноте ночами и на грязных болотистых пустырях в дождь. А потом рассказывал, как легко ему и нежно играть днём и на хорошем поле. Он отвратительно неудобный человек, у него много комплексов и заблуждений. Но он не только гениальный игрок, он гениально влюблен в футбол. Его голы, финты, слаломные рывки, ювелирные пасы, фантастические по траектории удары невероятно красивы и прагматичны, гениальны и просты, удивительно сложны по исполнению, но единственно возможны. Это и есть чистота и высота футбола, способность в игре выразить тоску по небу и свободе, по честности и искренности, по красоте и победе. Победа - венец творчества. Победа бездаря - гибель творчества...

Марадона, конечно, подлец. Скандалист. Бунтарь. Психопат. Субъект, в лицо обвиняющий футбольных президентов и хозяев, функционеров и политиков. Один из самых важных мячей он забил рукой. Ощущая футбол, как жизнь, презирающую приспособленчество, корысть и власть над слабыми, он начал умирать, едва задумавшись о конце своей непревзойденной карьеры. Последний свой матч он сыграл против самого страшного соперника - против футбольного клуба "Кокаин". И когда уже тренер противника Харон провожал его в тартарары, умирающий Диего забил решающий мяч. И воскрес. И вернулся туда, где его очень ждали. Миллионы болельщиков и жена Клаудиа, вдыхавшая жизнь в почти мертвоё тело мужа. Марадона поёт и плачет. Он говорит, что мог бы играть гораздо, гораздо лучше...Десятки тысяч болельщиков - взрослых, старых и молодых людей - заполонили район Неаполя, куда приехал Марадона через десять лет после завершения карьеры в "Наполи". Они никогда не забудут его, не предадут, не бросят. Они не предадут, не бросят, не забудут себя в лучшие минуты своей жизни. Разве можно представить, чтобы живой и здоровый Марадона мог сидеть на скамейке запасных, противореча каким-нибудь схемам? Тренеру пришлось бы бежать из города, как убийце и прокаженному... Аргентинские молодожены венчаются в церкви Марадоны. Они возлагают руки на белый мяч, как на Библию. Бывает всё, но мяч, мяч не пачкайте никогда... Смешно, конечно, смешно. А разве не смешно, что забияку и скандалиста с наколками Че Гевары и Фиделя спасают всей страной. Сводки о состоянии Марадоны после очередной передозировки и клинической смерти с замиранием сердца ловит вся страна. К черту политиков, диктаторов, начальников и бизнесменов. Они ничто по сравнению с воплощением нашей красоты, свободы, страсти и победы... А Эдуарда Стрельцова восемь лет морили в тюрьме, выбросив из футбола. А потом, когда он вернулся в "Торпедо" и сборную, не дали поиграть еще три-четыре года, в которые он был бы по-прежнему самым лучшим и праздничным. И никто не вышел на улицы, не один партократ не был оплеван и проклят... А тридцатилетнего Бориса Казакова, так до конца и не наигравшегося, некоронованного короля неофициозного Куйбышева, против его воли отправили на тренерскую работу. В нашей стране, пишу это с болью, горечью и стыдом, Гарринчи и Марадоны невозможны. Если они рождаются, их убивают еще на подступах к божественно зеленому газону. Им не прощают капризов, заносчивости, упрямства, резких слов, опозданий и лишнего веса. А Аргентина для того, чтобы спасти жизнь самого великого наряду с писателем Борхесом соотечественника, делает его главным тренером своей национальной сборной. Чтобы у их Диего был смысл жить, чтобы он вновь не умер от отчаяния и безысходности. Болельщик - от слова "боль". Пусть будут в цивилизованных дозах ультрас, стаи подростков и отряды фанов. Но это лишь часть болельщиков. Режиссеры, актеры, врачи, рабочие, профсоюзные лидеры, депутаты, ремесленники, бизнесмены, учителя, мэры, губернаторы - тоже болельщики. Во всяком случае,там. Им больно, когда искажают их представления о счастье, достоинстве, наслаждении, любви, красоте, таланте, ради которых они и приходят на стадионы, которые они сами и творят - ибо красоту еще надо понять, увидеть, защитить, приветствовать, наполниться ею. Гарринча, Пеле, Марадона, Баджио - это они сами... Лауреат Оскара, венецианского Льва и десятков еще других престижныхкинопремий Франко Дзеффирелли возглавил марш пятнадцати тысяч возмущенных болельщиков флорентийской "Фиорентины". С ним договаривались, его слушали, требования его и рядовых болельщиков были выполнены. И никто не сказал, что кучка экстремистов учинила беспорядки и провокации... Нацистская мерзость, затесавшаяся во все поры молодежного фанатского движения в России и тихо подкармливаемая безликими футбольными функционерами, не имеет прямого отношения к футболу. Футбол для неё прикрытие. Но я с надеждой на рождающееся достоинство воспринимаю акцию поклонников "Зенита", выразивших солидарность с владивостокскими болельщиками и бросивших вызов невменяемости нашей милиции. Как и попытку армейских фанов бойкотировать кубковый матч между ЦСКА и "Динамо" из-за непомерно дорогих билетов, отрезающих от футбола школьников, студентов и пенсионеров.

Главный в футболе - болельщик. Если у него есть воля, жажда свободы, праздника и достоинства. Жажда самовыражения. Потому что футбол его команды выражает его ценности, чувства и представления о жизни и смерти, о городе и мире, о Боге и дьяволе, о достоинстве и бесстыдстве. Он ошибается,заблуждается, он груб и наивен. Но он не идиот и не лакей. Он - главный в футболе. Он взыскует счастья и гармонии, ему больно, когда его не видят и не слышат. Он гневен, когда его презирают. Он не хочет любить, кого прикажете. Он может полюбить новое и далёкое. Но эту любовь надо заслужить. Талантом, страстью, бесстрашием. Он всегда, даже когда не прав, будет настороженно относиться к тем, кто зарабатывает на его любви к футболу. К тем, кто занимается его командой или играет в ней исключительно за деньги. Если он - болельщик. А не симулянт, желающий прижаться поближе к голому успеху, результату и толпе...

Экран погас и стал похож на коллективный графический мартиролог, на окно в дни траура, полностью завешенное черной тканью. На трагический "Чёрный квадрат" Казимира Малевича. Мне стыдно завалившего ущелье моего горла сентиментального комка. На глазах моих слёзы. Мне очень больно. Я счастлив... В метре от меня удивительный, замечательный крайний нападающий "Крыльев" 1960-х-1970-х Анатолий Фетисов. Мальчишкой я наслаждался его игрой, как маленьким чудом. С особой эстетической беспощадностью он раз за разом обыгрывал лучших защитников СССР - Альберта Шестернева, Реваза Дзодзуашвили... "Фетис! Отдай мяч! Фетис! Чёрт тебя дери!". Нет, конечно, вместо "чёрт тебя дери" звучали более крепкие слова. Но Фетис финтил, обыгрывая ещё и еще, а потом, когда уже не было никаких сомнений в превосходстве куража над потением, атаки над обороной, провиницального самоучки над профессиональными ремесленниками - Фетис простреливал, откидывал, навешивал в освободившиеся, благодаря его дриблингу, в уже свободные зоны в штрафной соперника...

В метре от меня - Анатолий Фетисов. В его глазах тоже слёзы. Ему плохо, он расстроен и расстревожен. Ему стыдно. Он счастлив... Подлинный футболист - болельщик до смерти... Болельщик - от слова "боль"...